Ведущая студии FISSURE Василиса Vasilisa Чернова поделилась мнением о хейте в ее адрес, а также о творчестве и работе в эфире на киберспортивных турнирах. В интервью Cybersport.ru на BetBoom Dacha по CS2 она также рассказала о знакомстве с новой дисциплиной и поделилась планами по созданию большего количества личного контента.
— Давай начнем с турнира. Сравни свои впечатления от этой «Дачи» и от предыдущей.
— На самом деле волнообразно линия эмоций идет, потому что я… Если на «Доту» я прямо хотела приехать, с CS у меня были немножко странные чувства, потому что это не моя мейн-дисциплина. Я не знала, как относиться к турниру, потому что у меня, кроме «Доты», никаких других дисциплин в жизни нет. И я ехала и думала: «М-м-м, Counter-Strike, что делать? Ладно, пойду почитаю». Почитала, посмотрела — прикольно. Скажем так, мнение о дисциплине поменяла.
В рамках «Дачи» в «Доте» мне нравилось, что мы были собраны в одном месте. У нас был только один дом и зона, скажем так, уличная. Здесь огромнейшая зона, и не всегда ты можешь найти всех, потому что где-то кто-то по компаниям разбрелся. Мне кажется, что из-за этого не хватает, возможно, уюта в этом плане. Но с другой стороны, здесь большое пространство, здесь тепло, здесь нет никаких минусов в плане именно места проведения. Но если просто подсобрать всех в одной локации, мне кажется, прямо идеально будет.
— А с дисциплиной как у тебя сейчас пошло? Каково это — работать на CS?
— Поначалу было сложновато, потому что надо было перестроиться. Есть теги одноименные с теми, что были в Dota 2, — пришлось немножко свой мозг перенаправить. Мне очень много, скажем так, впаривали, втискивали информацию по поводу CS, потому что я готовилась ко всему в невозможных ситуациях. После первого дня я познакомилась с талантами, и в итоге я к ним уже приходила и говорила: «Так, у меня есть вопрос — объясните мне». Сейчас мне понравилось. То есть я реально понимаю, что мне хочется изучить дисциплину лучше.
— То есть ты бы еще поработала на CS?
— В качестве хоста, возможно, да. Потому что интересно. CS мне дала ответы на мои вопросы, которые меня мучили в последнее время. А во-вторых, игра мне напомнила о моей самой главной характеристике — о том, как я люблю изучать что-то новое.
— А что за вопросы, которые тебя мучили?
— Каэсеры, в отличие от дотеров, — они открытые. Они общительные, у них больше эмоций.
У меня раньше с моим синдромом отличницы был очень скрупулезный подход к контенту: много чего не выходило, потому что где-то там солнышко засветило кадр. Я видела это и говорила: «Нет, мы это не выпускаем». Здесь, пообщавшись с людьми, я поняла, что слишком сильно парюсь. Нельзя так. Надо просто кайфовать от этой жизни. Я поняла, что, блин, каэсеры крутые. Они вообще не парятся ни о чем. Настраиваются, правда, долго на сцене, но в остальном прям пушка.
— Zloba вчера говорил, что на CS работать сложнее, потому что в «Доте» у него в аналитике больше деталей, на которых после матча можно акцентировать внимание: на драфтах, на конкретных движениях в макро, на билдах — просто тем для разговора больше. Для тебя сложнее работать на CS с точки зрения особенностей дисциплины?
— Да, сложнее, потому что в «Доте» очень много аспектов, много есть на что обратить внимание. В CS поменьше всякого, плюс есть ограничения — пики и баны карт, где первые баны ты уже стопроцентно знаешь. Я вот не знала эту особенность CS, у меня, честно, очень сильно подгорело: «В смысле?! Люди тренируют шесть карт, а не семь? Подождите, то есть мы знаем первые баны? Ка-а-ак?! Подождите, можно же натренировать семь карт». Потом, когда ты начинаешь разбираться, понимаешь: «Ладно, там времени правда может не хватить».
На позиции хоста ты должен пристально смотреть игру, каждый раунд делать себе пометки: «А вот в этом раунде он вышел туда, и поэтому там было так» или «Он не попал». Но это, мне кажется, будет душнилово. Поэтому в «Доте» попроще.
— Прошлое интервью мы записывали во время «Инта», по-моему, после групповой стадии. Финализируй свои впечатления от работы на The International 2023.
— Я получила удовольствие. Вот прямо удовольствие-удовольствие на «Инте» уже под конец. С учетом того, что у нас был практически неизменный состав аналитики, мне стало проще с ребятами, я пыталась выдать больше эмоций, чем я обычно выдаю, и мне было комфортно. Поэтому, в частности, для меня мой первый The International прошел круто. Я рада, что я там была, есть и, надеюсь, буду.
— Ты со своим синдромом отличницы довольна собой?
— Да, я довольна. Понятное дело, что придираться можно ко всему. Я в каждом эфире могу найти миллион своих ошибок, где я запнулась, где можно было сказать так, а тут можно вообще было за секунду выдумать шутку и подколоть кого-то... Но это уже гиперсверхнормы. Это то, к чему нужно будет стремиться в дальнейшем.
— А как зрителю тебе понравился этот турнир в итоге?
— Ну, как болельщику давай скажу, что не понравилось! (Смеется) Как зрителю — были пробелы. Тот же финал, когда ты ожидаешь какой-то крышесносной борьбы, а получаешь… Ну, что поделать? Да, Team Spirit лучше играет, но можно было хотя бы одну карту… Интрижку пустить.
Ну, со стороны зрителя не хватило. Хотелось прямо эпичности.
— Мы еще тогда обсуждали во время интервью, что ты готовилась выпустить музыкальный трек CRIT. Он у тебя стал самым просматриваемым, но комменты примерно как под любым клипом русского рэпа — мемные. Как ты на это отреагировала?
— Ох, этот был такой период… Я привыкла к хейту, к негативному общественному мнению в далеком 2016-2017 году. Я с этим уже сталкивалась.
Здесь надо было понять, что многие люди — это не те, кто оценивает конструктивно, это просто прохожие. Я приняла для себя такую позицию, что большинство комментариев негативного характера оставляют люди, которые просто прошли, посмотрели и ушли, а не те, кто за мной следит или как-то связан с работой и творчеством. В любом случае я это делала для себя. Мне лично нравится, моей команде и окружению тоже нравится. Моя мамочка сказала: «Пушка. Нравится!» Если моя мама сказала, что нравится, я ничего не могу противопоставить. Хотя она самый жесткий критик в этом плане, особенно с музыкой.
Поэтому да, много комментариев, непривычный формат. Очень обидно просто, что это совпало с таким моментом… Первый трек про «Доту» был такой, более лайтовенький, более женственный, в нем не было такой агрессивности.
— PTS?
— Да. Здесь же прям был диссонанс. То есть миленькая девочка, и тут такое. Я знала, что так будет. Но а чего мне скрывать, если я такая, какая есть? Зачем?
— Ты сказала, что это больше для себя. Но тебе хочется, чтобы это всё-таки набирало просмотры?
— Да, конечно. Любое творчество — оно заслуживает внимания, в ком-то откликнется, в ком-то — нет.
— Но в целом ты готова, что чем больше будет просмотров…
— Тем больше будет хейтеров, конечно. Пожалуйста. Я люблю хейтеров. На самом деле есть люди, которые пишут конструктивную критику. Я готова поговорить, есть негативные комментарии, которые я подметила и такая: «О, вот это можно будет исправить. Прикольно. Надо записать».
— Например?
— По поводу звучания, например, по поводу текстов в некоторых моментах. Опять же, эта работа — она была лайтовая. Мы ее сделали за пять дней записи. Идея пришла, за три дня текст накидали, нашли биточек — пошли записались. Дальше уже работал мой знакомый над этим всем. То есть это всё было не продумано. Это захотелось — сделали. Иногда я люблю такой подход.
Понятное дело, что потом я задумалась: может быть, надо ко всему уже подходить по-другому? Надо больше времени уделять, продумывать. Но… Если хочется в моменте, почему этот момент не использовать?
— А у тебя были когда-нибудь мысли, учитывая, что ты давно выпускаешь треки, посвятить себя этому?
— Музыке?
— Да.
— Были мысли. На самом деле я ходила на вокал в какой-то момент и падала там в обмороки каждый раз.
— Почему?
— Не знаю. У меня проблема сейчас, что анемия есть. Не хватает железа в организме вообще, я обморочная всегда была. В том плане, что жарко — в обморок, переволновалась — в обморок. Ну, это недостаток витаминов и всё такое. Я ходила на вокал, начинала петь, и мне становилось плохо. Я ложилась, начинала петь, и мы заканчивали урок нормально.
Но музыка для меня — это момент. Если мне хочется о чем-то написать, я напишу. Если прошло событие, фильм и всё такое, я напишу. А так целенаправленно сесть и что-то делать без вдохновения мне не особо хочется. Подтянуть какие-то навыки, вокальные, музыкальные, — это да, это в планах, само собой. Но так, чтобы прямо целенаправленно выпускать треки прям вот раз в три месяца, раз в четыре месяца — такого нет.
— А вот эта ситуация с нехваткой витаминов и обмороками сейчас уже исправилась?
— Ну, вот в ноябре — после «Инта» — это был такой, месяц затишья. И мне кажется, у многих был челлендж следить за своим здоровьем. Я прошла фулл-чекап организма, сдала все анализы и сейчас каждый день пью таблетки. Ну, в плане витаминчиков, ничего такого.
— А во время трансляции у тебя никогда не было ситуаций, когда ты понимала: «Е-мое, по-моему, я себя не очень чувствую»?
— Были моменты в Ереване. У нас там студия в закрытом пространстве находится, и были моменты, когда было жарко. А у нас спонсорские вещи были — свитера, толстовки и тому подобное. Чувствовала, что вот-вот может плоховатенько мне стать.
Но я знаю, как это фиксить, как дотянуть состояние до нормы. И когда я поняла проблему, то подошла и сказала: «Я свитера больше не надену, сорян. Тяжело». Но прямо такого, чтобы эксцесс, не было. Хотя я миллион раз задумывалась: «А что, если мне прямо на трансляции станет плохо?» Я знаю, как я падаю. Я один раз упала в обморок, ударилась о батарею, очнулась — у меня сломан палец. Раньше это было, была система: в школе можно было спокойно накрутить себя, упасть в обморок — и уйти домой.
— А вот в целом, когда ты только начинала появляться в кадре на постоянной основе, из-за этого не было такого, что страшно войти в кадр?
— Нет, не было, потому что это было, скажем так, пофикшено. Если раньше я падала, не контролируя себя, или, наоборот, специально хотела это сделать, потому что… Ну, абьюз системы, читерство. В один момент, когда я упала в школе на съемках, я снимала какую-то конференцию — я упала в обморок, меня не было, наверное, минуту. Я очнулась и не помню, как упала, где я, что я... Понимаю, что вот этот отрезок беспамятства — неосознание. Мне стало так страшно: «А что, если я однажды так упаду — и всё?» (смеется), «А как? А мое сознание? Моя душа? Это как работает?» Мне стало страшно. Я сейчас, даже если мне плохо, до последнего пытаюсь себя держать в сознании, лишь бы не падать. Сесть, лечь, окунуться, взбодриться, но не доводить до состояния, чтобы я потеряла сознание прямо полностью. Пока получается.
— А что за абьюз системы был?
— Ну, контрольная какая-нибудь — очень страшно идти на нее. Ты сидишь волнуешься, весь бледный, у тебя уже кругом голова. Учителя знали о моей особенности, поэтому их легко было подтолкнуть к звонку: «Алло, здравствуйте. Наталья, заберите, пожалуйста. Ей, кажется, плохо. Она на грани. Могла прямо вот упасть».
В универе похожая ситуация получилась. Это было не специально, но у нас была первая пара по легкой атлетике, и там было очень жарко. Я бегала и понимала, что не вывожу. Мы стояли, нам объясняли правила и судейство, как прыгать прыжок в длину… И я просто — хлоп — падаю в обморок. После этого преподаватель сказала: «Либо не ходи ко мне, либо закрывай теорией». У нас в университете считалось, что это самый сложный предмет, потому что препод был очень строгий. Но я ходила, сдавала теорию.
— Тогда хочу вернуться к твоей музыке. Я переслушал сегодня треки, и стало заметно, как меняется стилистика. Есть трек, который мне напомнил IC3PEAK, есть трек, который ближе к Монеточке. Потом уже пошел PTS, а это ближе к shadowraze. Почему такие перескоки туда-сюда?
— На самом деле, если не брать «Доту», всё, что было выпущено до этого, связано либо с каким-то этапом моей жизни, либо с каким-то человеком, либо просто с просмотренным аниме, например. Знаешь, зацепила сцена какая-то, и ты: «О, прикольно. Сейчас раскручу». Я каждый трек могу сравнить с популярной, скажем так, музыкой, я пыталась подстроиться под это. Потому что мне хотелось почувствовать себя в роли этих музыкантов. То есть это как «актерка»: тебе очень хочется побыть на этом месте и посмотреть, как ты в этом смотришься. Мне нравится менять стили, потому что пока я не найду свое что-то… Понятное дело, что лирика лирикой, я плакать люблю и обожаю, но не хочу себя закрывать в образе «лиричности». То есть я не хочу быть актером одного сериала.
— И в каком из этих амплуа тебе понравилось больше всего?
— На самом деле я больше люблю агрессивность, я люблю такой жесткий флоу, я всегда мечтала записать трек с безумным BPM, безумным флоу, офигительным текстом, но когда начинаю это делать, я смотрю на себя со стороны, слушаю и такая: «Блин, ну это же не мое. Но я так хочу. Но не мое…» Я знаю, что в моменте, когда не будет вот этих «блоков», я такая: «Пофиг, делаем». Не знаю, лирика мне очень нравится. Я обожаю страдать, как и многие.
— Кто этого не любит… Вот как раз у тебя же до этого были песни больше лирические, в том числе по самому тексту.
— Безответная любовь, что поделать… Ну, потому что, опять же, я недавно виделась с психологом, и мне сказали такую вещь, что я себя часто могу загнать до такого состояния дна. И у меня спрашивают «Почему? Это же не просто так». Я говорю, что в таком состоянии я раньше творила. У меня всегда шло творчество очень хорошо, но это было связано с чем-то негативным, а сейчас я не могу так. То есть мне нужно какое-то событие, чтобы я прямо упала на дно, чтобы какой-нибудь чел мне сердце разорвал, и я такая: «Ну ты козел. Сейчас я про тебя, конечно, тут нафигачу текстуху». Ну… В феврале вот снова лирика будет.
— А почему ты ходила к психологу?
— Скажем так, это моя знакомая, и так просто получилось, что я высказывала там какую-то информацию, что мне не понравилось или понравилось, и она говорит: «А ты не хочешь со мной побеседовать?» Скажем так, это не был произвольный поход, то есть у меня с головой всё в порядке, слава богу. Когда у меня сильная депрессия, я могу это пофиксить, но я же тоже не железная, и когда у меня нет рядом никого… То есть мне иногда нужно с кем-то поговорить, а этот человек мне всегда поможет.
— И это помогло?
— Конечно, да. Дают какие-то просто задания. Опять же, всё, что говорят на сеансах, — я это понимаю, я это знаю. Но мне всегда проще услышать это от другого человека. На самом деле я могу найти левого человека, просто ему рассказать и в конце сказать: «Спасибо, бро. Ты ничего не сказал, ты просто послушал, молодец. Я нашла ответ. Пока. Спасибо большое тебе, что помог».
— Вернемся к музыке еще раз. Последние два трека были про «Доту». Тебе нравится про нее писать?
— Конечно. Я люблю писать про «Доту». Я вдохновляюсь.
— Насколько это, скажем так, эмоциональный процесс? Одно дело — писать о неразделенной любви, когда ты всегда от себя что-то отрываешь, каждую строчку переживаешь. А про «Доту» как происходит процесс письма?
— Тут зависит от героя. Просто в PTS написано по большей части про «белку», и первая часть писалась под мой выход косплея. На одном турнире я косплеила Hoodwink и думала: «Блин, надо сделать трек. Надо сделать шоу». Я там делала просто демку, записанную в шкафу. Так, чисто чтобы хоть что-то уже было. Потом я пыталась его докрутить, и мне он нравится. Потому что я понимаю в каждой строчке… Ну, я играю на «белке». С «фантомкой» получилось немного по-другому, потому что это кор-персонаж, и мне было сложно понять, каково это, если ты не на саппорте, блинкаешься в один конец, делаешь рампагу… Мне было очень сложно. Но из-за того, что нам зашел припев, и он очень многим заелся из моих знакомых, я не могла просто отпустить эту идею. Сказала: «Нет, мы доделаем. Я расшибусь, но мы доделаем. Мне все равно». Вот так и получилось. Но если герой будет откликаться, то я… Это то же самое, как пережить это всё. Потому что в «Доте» я большую часть времени нахожусь.
— А какая музыка тебе ближе всего?
— Честно? Разная. То есть у меня даже плейлист очень меняется. У меня там есть The Hatters, есть GONE.Fludd, есть Boulevard Depo. Ну, то есть… Рэпчик — да, что-то меланхоличное — тоже да. Тот же самый фонк — не «”Дота”-рэп», а просто фонк без слов. Я тоже люблю такое слушать. У меня есть три плейлиста: зарядиться, чиллаут и поплакать. В каждом есть любимые исполнители, где ты просто, скажем так, выполняешь эмоциональную потребность.
— А есть какие-то композиции, знаешь, не сезонные, не переходящие, а которые вечные, которые всегда с тобой?
— Есть песня «Заново влюбиться» — эта песня, вне зависимости от сезона, очень сильно меня цепляет. GONE.Fludd — «Как делишки», тоже вне сезона. Могу слушать на репите постоянно. Джарахов тоже мой обожаемый исполнитель. Просто все его треки, когда он уже начал заниматься музыкой — не смешнявое, как в начале карьеры. Это тоже. Любой трек. Вот, GONE.Fludd, Джарахов и, возможно, открытия новые такие…
— Тебя, кстати, удивляет, что в 2023 году люди всё еще друг друга хейтят за музыкальные вкусы?
— Да.
— А у тебя был такой период, когда ты хейтила кого-нибудь? Вот знакомая тебе говорит: «Я Аллегрову люблю», а ты такая: «Какая Аллегрова?»
— (Смеется) Было дело. В году 2016-м было дело. Я тогда подсела на клауд-рэп жесткий и ходила прям вот в таком моменте, и если не ошибаюсь, это либо одноклассники были, либо моя сестра двоюродная — то есть она что-то говорила про попсу, и я такая: «Фу, попса. Вообще-то, есть клауд-рэп» (смеется). У меня был такой момент. Этот период длился недолго, и как только я поняла, что нельзя быть привязанным к одному жанру… Ну то есть как — ты должен его прям жесть как любить, а я так не могу. Я люблю всё. Всё, что откликается. А так странно на самом деле осуждать за музыкальный вкус, за творчество.
— Как я понял, из-за отмены DPC такого напряженного графика не будет, когда матчи буквально один за одним шли в течение месяца. Что ArsZeeqq, что Zloba высказывались насчет того, что сейчас больше будут пытаться в какой-то свой контент уходить. Какие у тебя творческие планы на следующий год?
— Сначала мне показалось, что отмена DPC — это ок. Но сейчас я сижу такая: «В смысле? А где какой-то график, стабильность?» Я человек, который хочет всё понимать: что я месяц тут буду, потом у меня есть две недели, чтобы я занялась чем-то своим, потом вот туда поездка… Ну, короче, был план, сейчас плана нет.
У меня есть легкая паника в этом плане, потому что я хочу распределять свое время на разные проекты. У меня есть много задумок, много людей, которые написали с предложениями помочь, подснять видосы какие-то, с идеями, уговаривают очень сильно с «Твичом». У меня мама прохавала фишку «Доты», сама уже начала садиться играть. Я ей свой ноутбук отдала, с которым езжу, и когда я дома, она там уже что-то пытается… Но когда она приходит и говорит: «Вась, ну, может, начнешь стримить? Я прочитала, там есть свет, короче, поставим вон там неоновую лампочку тебе, чтобы голубеньким отдавало». Я говорю: «Так, мам, стоп».
— Почему отказываешься?
— А что делать на стриме? Основной поток — играть в «Доту».
— Общаться.
— Ну, играть и общаться. То есть в любом случае тебе надо играть в «Доту». Я человек, который сейчас очень углубленно засел именно в изучение игры — со стороны не только зрителя и хоста, а именно как игрок. Потому что чем больше через себя ты пропускаешь, тем больше понимаешь. Я очень много играю. У меня есть люди, которые все поясняют, у которых там под 9-10 тыс. MMR, то есть, скажем так, меня тренируют в этом плане. Потому что я хочу впитывать информацию, но не хочу играть на стриме. Потому что… Я, честно говоря, в последнее время очень много мониторила как стримеров-мужчин, так и стримеров-женщин, которые в «Доту» играют. Смотрела, что они делают, смотрела на их поведение, но для меня стрим… Это же всё должно быть не по сценарию, это должно быть открыто.
Вот Counter-Strike дала мне открытость (смеется). Возможно, я сейчас пересмотрю свои взгляды и буду CS стримить. В моем понимании, тяжело играть в «Доту» и при этом общаться — общаться нормально. Все из моих знакомых, кто начинал стримить, говорят: «Блин, тяжело сфокусироваться». А я только начала фокусироваться на игре и прям захватывать все ее аспекты. Общение на стриме… Ну, я уже думала, что можно брать просто кучу клубков пряжи, сидеть и общаться. Тоже как вариант. Во влоги хочу идти тоже. Три месяца, наверное, я уже со штативом, стабилизатором, с петличками такая сижу: «Надо блог, наверное, снять. Надо, наверное, видосик». Мы сейчас думаем одну рубрику на YouTube прикольную, с мультипликацией связанную, всё уже доделано, и как-то собираем. С YouTube попроще, с рилсами сейчас тоже есть моменты, что каждый раз, даже здесь находясь, думаю: «Так, надо пойти и снять видосик какой-то. Идея — пушка, всё классно, но что-то пошло не так».
— Еще ни один не снят?
— Сняли, но такое… Мне оно не зашло. Я думаю, по творчеству будет больше моментов в плане личного роста. Потому что сейчас закончится BetBoom Dacha, в декабре ничего не будет. У меня потом стоит большой созвон с моими знакомыми, с моей мамочкой, где мы будем обсуждать контент-план на следующий год. По крайней мере, на первые три месяца. Что мы будем делать, как мы будем развиваться и всё такое.
— Мама руководит этим процессом?
— Она не то чтобы руководит, она принимает участие во всём. Даже вот игрушки — я вот в игрушках… Я могу вязать, вяжу их сама. Не хочу делегировать эту обязанность никому — я не могу, это мое творчество. А она говорит: «Давай помогу». Я говорю: «Нет, ты можешь там что-нибудь ниточкой подвязать, чтобы не топорщилось». Но я не могу отдать эту обязанность. Поэтому мамочка всегда подкидывает идеи, какие-то референсы, критикует, все фотографии проходят строго через ее контроль. Она очень жесткий критик в этом плане. Она вот как в школе: «У тебя есть либо оценка пять, либо иди переписывай» (смеется). Так и здесь. Для меня она идеал критики. Понятное дело, что в некоторых моментах я могу с ней поспорить, потому что она не понимает, почему принято так, а не иначе. Но если убрать эти моменты… Да. Поэтому я надеюсь, что в 2024-м всё получится и мы полностью всё пропишем, у меня это встанет на конвейер и всё будет кайф.