17 апреля в прокат вышел отечественный блокбастер «Кракен». Пока ждем премьеры, давайте немного порассуждаем, каким получился фильм и почему это не самое большое достижение для российского кинематографа.
Российский ракетный подводный крейсер специального назначения «Ермак» бесследно и вследствие загадочных предшествующих событий исчезает во время секретной миссии в Гренландском море. На помощь подлодке отправляют ещё одну, с небольшим полосатым батискафом и командиром Виктором Ворониным (Александр Петров), который по совместительству ещё и младший брат командира пропавшей субмарины.
Помогут или помешают эмоции господину Воронину — одному Богу известно, но команда, скрепя сердце, отправляется навстречу неизвестности. По пути к цели моряки сталкиваются с загадочным существом, которое явно недоброжелательно относится ко всякому гостю на своей родной глубине. В один момент моряки понимают, что случилось наихудшее, и, чтобы спасти команду «Ермака», им придется опуститься прямо в логово ужасного чудовища.
На уровне сюжета звучит как что-то не самое плохое. Есть крепкая главная линия со спасением «Ермака», есть второстепенная — сражение с древним чудовищем, есть даже внутренний конфликт и настоящее психологическое сражение протагониста Воронина с ситуативным антагонистом контр-адмиралом Ольшанским, который видит в нем вечного ребенка, не способного принимать правильные решения. Кстати, именно этим фактом — что перед нами не просто тупой бездушный боевик, а настоящая человеческая драма — нередко бравировали продюсеры на питчингах.
Кажется, что у картины был хороший сценарий: есть ощущение логики происходящего, завязка, развитие, кульминация, по действиям и событиям история не провисает, даже есть отличные затравки на внутренние конфликты ключевых героев. Однако реализация этого хорошего сценария повергает в недоумение.
Если у фильма была такая сильная команда, и называется он ничуть не меньше, чем «Кракен», то почему главный десерт — гигантский осьминог — получился настолько ненастоящим и неопасным? Всю свою мощь он показал лишь в одной сцене, где почему-то решил наброситься на норвежскую буровую станцию, и то это была сцена «издалека», больше похожая на TikTok с использованием искусственного интеллекта, чем на дорогостоящие спецэффекты большого кино. В остальное время вместо целого головоногого моллюска зритель получает его кусочки — нервно дергающийся глаз, щупальца, поднимающие песок со дна, фрагмент головы…
На саму подлодку кракен вообще нападал крайне выборочно, иногда толкал её, но чаще просто терял и находился везде и нигде. Из-за такого художественного решения было трудно понять масштаб угрозы, и градус напряжения проседал: осьминог получился уж совсем нестрашным и неугрожающим. Непросто было всерьез соотносить происходящее на борту подводной лодки, где люди буквально метались из угла в угол от страха и собирали всю волю в кулак, чтобы продолжить сражение с морским чудищем за жизни друзей, и тем, как слабенько и очень даже по-стариковски кракен атаковал мешающие ему спать железяки.
Помимо странного отношения к спецэффектам, смущали ещё и режиссерские решения. Именно они выдавливают из зрителей предательский смешок всякий раз, когда, кажется, идет ставка на обратный эффект. Например, так обстояло дело с романтическими сценами. Понятно, что любовная линия хорошо подключает зрителя к происходящему, дает некоторую разгрузку в перерывах между напряженными диалогами команды в смертельной опасности, но в «Кракене» она невероятно шаблонная и пошлая. Герои — капитан Воронин и русская девушка-геолог Джулия Браун (Диана Пожарская) — настолько искусственно сближаются, иногда буквально «совершенно случайно» сталкиваясь носами в коридорах подлодки, что хочется невольно прыснуть со смеху. Вот, например, сцена, в которой Воронин и Джулия остаются одни в кабинете и рассуждают на тему того, что за монстр этот кракен и куда он мог утащить подлодку брата капитана. Джулия предполагает, что он, как и все осьминоги, любит утаскивать добычу на глубину, обычно в какие-нибудь ущелья. На что капитан Воронин, сохраняя предельное эротическое напряжение, смотрит в глаза Джулии и совершенно неиронично спрашивает, где же ему искать это ущелье.
Есть и подобной нелепости драматические сцены. Например, атака кракена на норвежскую буровую станцию. В ней использован совершенно юмористический прием: герой Саши Петрова смотрит на разрушение и взрывы в перископ, а потом с совершенно каменным лицом отходит от него и, надувая щёки, идет к команде. Подобные эксцессы имеют потрясающее юмористическое воздействие на публику в зале, однако, судя по настроению сцены, явно задумывались как нечто предельно серьезное, далекое от самоиронии. Это разрушает общий флёр картины, настраивает зрителя на легкомысленное к ней отношение, и, наверное, в этом нет ничего плохого. Лучше уж смотреть «Кракена» с легкой полуулыбкой и скидкой на то, что такое кино тоже имеет право на существование, чем сильно злиться и вредить своей нервной системе.
Хочется верить, что в этот раз команде фильма просто не повезло. Неожиданная замена режиссера, не совсем тот актёрский состав и другие сложности в производстве. Да, и с этим как-то вытянули, но стоила ли игра свеч, времени и бюджетов — большой вопрос.
Немного больше риска, неожиданный выбор режиссера, грамотное использование более дешевых и доступных технологий и чуть больше любви к продукту, а не к деньгам и громким именам — вот чего хочется пожелать отечественному блокбастеру как жанру. Может, при таком раскладе на экраны однажды выйдет какой-нибудь реально хороший «Кракен».
