Вы уже наверняка слышали, что новый «Джокер» на момент публикации материала проваливается в прокате. Warner Bros. ожидают потери, которые колеблются между $150-200 млн. Большая часть прессы отнеслась к фильму катастрофически плохо, обозвав и скучным, и бессмысленным, и претенциозным, и каким угодно еще — только не классным. Волна началась еще с Венецианского кинофестиваля, где Тодд Филлипс впервые показал свою картину, а Хоакин Феникс и Леди Гага на красной дорожке встретили лишь сотни полных непонимания взглядов. Давайте разберемся, почему фильм так плохо приняли и можно ли в нем отыскать что-то хорошее.
Прежде чем перейти к реперным точкам оценки, немного вспомним, о чем, собственно, речь. Картина — прямой сиквел первой части. Артур Флек (Хоакин Феникс) сидит в лечебнице Аркхем в ожидании суда за убийства, которые он совершил двумя годами ранее. За это время в обществе произошел небольшой бум: про Джокера успели снять целый фильм и придумать десятки шуток, мифов и легенд, а у самого Флека появились хороший адвокат и небольшая ясность сознания. Адвокат — Мэриэнн Стюарт (Кэтрин Кинер) — занимается доказательством того, что у Артура Флека диссоциативное расстройство личности. Что в нем есть два человека: непосредственно Артур — забитый мальчишка, которого унижали все — и прохожие, и даже собственная мать, и Джокер — его теневая сторона, социально опасная личность, которая и ответственна за жестокую противозаконную месть всем обидчикам. Они с Артуром уверенно идут к приговору, который бы позволил признать его недееспособным вследствие психического расстройства и поместить в настоящую лечебницу, а не в тюрьму вроде Аркхема. Однако в их планы вмешивается Харлин «Ли» Квинзель (Леди Гага), которая как по щелчку привязывает бедного Артура к себе и провоцирует его субличность выйти на свет ради всех накопившихся фанатов.
Затянутость
Наверное, самая главная проблема картины, которая обусловлена в первую очередь высокими ожиданиями. Вероятно, при таком мощном актерском составе, еще теплящейся памяти о восторге от первой картины и провокационном названии «Безумие на двоих» зритель готовился увидеть нечто очень быстрое, яркое, истероидное, развивающееся так же неожиданно, как болезнь Флека. Такое, чтобы можно было разделить ощущение напополам с главными героями. Но безумие здесь, скорее, представлено таким, каким ожидалось, лишь на бумаге. Как говорил прекрасный сценарист и скрипт-доктор Скотт Фрэнк, «есть большая разница между тем, когда зритель понимает, что он должен почувствовать, и тем, когда он действительно проживает эти эмоции». И это то, что ожидает зрителей в кинозале, где они становятся свидетелями, скорее, вялотекущего состояния больного человека, когда он не может ни долечиться, ни сгореть окончательно.
Folie à Deux рассчитан на массовую аудиторию — всё же крупнобюджетные картины от больших студий не относятся к нишевому авторскому кино, на которое люди добровольно идут сидеть со сложными лицами, выискивать загадочные подтексты и даже не вспоминать о жанровости. Поэтому новому «Джокеру», который так и просится зайти в дверь непонятого, нет оправдания, и кассовые сборы пожурили его за это сполна. История по комиксам должна быть задорной и бойкой, впечатлять стилем, драматургией, персонажами — как минимум, а чтобы привязать к себе, она должна удивлять какими-то новыми находками. Почти ничего из этого Тодд Филлипс и команда нам не предоставили.
Претенциозность
Вместо этого мы, очевидно, увидели довольно претенциозное кино с социальным подтекстом и очевидным кивком наследию части-предшественницы. В первом «Джокере» была неочевидная смена сторон, где «добрые» парни оказались любителями поиздеваться над слабыми, а дьявол заслужил сочувствие и попытку очеловечивания. Схема была рабочая за счет своей простоты и гениальности. В сиквеле же, однако, сломалась и она, и наказаны оказались все: и сторона истца, жаждущая отмщения, и сторона ответчика, превращенная в униженного и оскорбленного Артура Флека, который даже не способен выпустить Джокера и устроить настоящий разнос. Есть ощущение, что авторы картины испугались прошлого опыта и собственной смелости заявить, что «не всё так однозначно», и просто осудили всех, чтобы уж точно закрыть накопившиеся вопросы о моральности их работы.
Одновременно с непростым тематическим решением картина сложна еще и по форме. Это похоже на абсурдное бредовое полотно, где реальность смешивается с театрализованной фантазией Джокера и Харли — яркими обличительными шоу с песнями и танцами, в которых безумцы как делятся с толпой личными переживаниями, так и выставляют напоказ истерию, месят людей стульями, судейскими молотками и вообще всем, что под руку попадется. На словах звучит весело и интересно, но на деле это буквальное отражение происходящего, нарочитое дублирование желаний главных героев. Словом, скука смертная и бесцельное разжевывание и без того понятных фактов, но с претензией на что-то неконвенциональное. Хотелось бы создателям напомнить, что зритель не тупой и любит некоторые штуки осмысливать сам, а не потреблять трижды переваренными.
Мюзикл и Леди Гага
По мере смотрения закрадываются подозрения, что это действительно не то, чего зритель ожидает от сиквела в духе we live in a society. Довольно забавно смотрится, когда главные герои пытаются поговорить о важном, но начинают петь. Есть ощущение, что во многом за это отвечает именно героиня Леди Гаги, которая, очевидно, привносит музыкальность уже одним своим образом. Авторы сами поймали себя в ловушку, наделив интересного персонажа немотивированной целью распотрошить Артура Флека своей напускной любовью и песнями, достать из него Джокера, снова устроить хаос и быть таковой.
Хуже плохо разработанной и хилой истории персонажа Харли только то, что химии между Гагой и Фениксом нет примерно вообще. Они будто существуют отдельно друг от друга, как полностью дисфункциональная и страдающая пара, в которой с первых секунд было видно ложь в равнодушном лице Харли и щенячью преданность в бедном Артуре. Безумный дуэт оказывается таким бледным, что кажется, если его вырезать из финального монтажа, то история лишь обогатится, наполнится новыми красками и сконцентрирует настоящую боль, позволяя ей разливаться по зрительному залу, а не забиваться в угол под напором джазовых композиций и женского вокала.
Однако хочется отметить, что саундтрек прекрасен — хоть отдельный плейлист делай. Он подходит фильму, но проблема в том, что было принято решение сделать его центром внимания и изюминкой истории, хотя смотреть бы следовало совсем в другую сторону. Ну, мы хотя бы знаем, что у авторской группы неплохой музыкальный вкус.
Тяжесть и реалистичность
То самое, за что можно полюбить картину. Удивительно это осознавать, но при всей условности, которая достигается за счет фантазийных элементов с музыкой и танцами, Folie à Deux максимально приближено к реальности. Здесь есть тюремная рутина: каждый день бедного, ни на что уже не рассчитывающего Артура и других заключенных выводят из камер, заставляют сливать накопившуюся за ночь мочу. Каждый день над ними потешаются надзиратели, каждый день они находятся на волоске от того, чтобы быть избитыми и обруганными. Здесь есть судебная рутина: как только начинается процесс, приходит понимание, что он идет по всем правилам — судья представляет стороны, идет опрос свидетелей, идут ответы защиты. Здесь есть рутина бытования человека, который постоянно находится на грани между адекватностью и раскаянием и полным истеричным безумием. Рутина нашла отражение даже в романтических взаимоотношениях, ведь ни поцелуи, ни секс здесь не выглядят привычно привлекательно для кино. Это всё удивительное уродство будничности, усталости, равнодушия. Именно оно делает картину такой напряженной и тяжелой для просмотра, и это явно сделано не случайно.
Одна из ключевых идей фильма — развенчивание мифа о Джокере, очевидное погребение этого символа мировой несправедливости и неоднозначности, полутонов в кино. Его смерть уродлива и глупа, сам он так ничего и не получил: ни прощения, ни любви, ни успокоения. Авторы мощно отыгрались на Джокере за все те презрительные взгляды в сторону первой части и провокационные вопросы из разряда: «Нормально ли было выставлять антигероя на первый план? Нормально ли романтизировать и оправдывать насилие»? И они сделали это мастерски, через мучительное ощущение безвыходности, ужасно долгие одинаковые дни, которые главный герой проводит в унынии и тревоге, поглощающей его сознание.
Визуальная составляющая
То, ради чего можно картину даже пересмотреть. Удивительные визуальные находки — вот действительное безумие. Мультиэкспозиция, интересные ракурсы, обилие шикарных портретов, световые пятнышки и блики, которые появляются то тут, то там. Постановочный свет в музыкальных номерах — настоящее искусство. Картинку можно на хлеб намазывать, такая она сочная и осмысленная. Ничего не сделано просто так. Оператор-постановщик Лоуренс Шер и его камера ARRI ALEXA 65 в тандеме творят чудеса. Основные съемки проходили в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Сидар-Гроув, Нью-Джерси, так что в кадре исключительно шикарные режимные пейзажи, масштабные студийные сцены и даже некая тюремная романтика.
А какая стилизация! Небольшие мультипликационные вставки, которые то и дело гуляют по фонам, и эта чудесная анимация в начале фильма, где мы, во-первых, кратко вспоминаем кульминационные события первой части, а во-вторых, тонко и с юмором узнаем о главной проблеме Артура Флека, который борется со своей тенью. Даже в отрыве от смыслового контекста, которым мультипликация наделяет «Безумие на двоих», это прекрасный проводник в историю через простоту и буквальность.
В общем и целом хочется сказать, что картина, безусловно, стоит просмотра. Это не плохое кино, в нем есть за что зацепиться, особенно если не идти на сеанс с какими-то определенными ожиданиями. Если откроетесь «Безумию на двоих», то и оно откроется вам в ответ, хоть и немного стеснительно покажет собственное очарование. Оно немного сбилось с пути, как и его главные герои, немного потерялось в реальности, расплылось, заговорило о лишнем, задушнило местами, но именно это и сделало его таким живым и человеческим.
