Второй сезон «Дома Дракона» начинает набирать обороты с каждой новой серией, неминуемо (хоть и очень долго) приводя к очевидной развязке: войне между двумя фракциями королевской семьи, что в борьбе за трон раскололась на два лагеря. В первых двух сериях начиналась расстановка фигур на импровизированной шахматной доске: какие-то люди уходили, другие, наоборот, получали более значимую роль, а кто-то погибал во имя высшей цели. Ну а что произошло в третьем эпизоде и почему сериал начал допускать странные сценарные ошибки — расскажем подробнее в этом материале.
Кровопролитная вражда
Продолжая мысль второй серии, третий эпизод молчаливо, но красноречиво показывает, к каким большим жертвам приводит война. Одна небольшая стычка двух домов, что служат разным правителям, вытекает в массовое побоище, которое никого не щадит. И страдают не только правители, но и по большей части их вассалы и простой народ. Эта мысль красной нитью проходит через все три серии и наверняка куда-то приведёт в конце. Если «Игра престолов» сосредотачивалась исключительно на интригах знати, то в «Доме Дракона» нет-нет да и глянут одним глазком на тяжёлую жизнь простых людей, которых принимают лишь за боевую единицу, не больше.
И только Алисента и Рейнира понимают, что надвигающаяся кровопролитная бойня не пощадит никого, оставив сотни, а то и тысячи жертв по всему Вестеросу. Иронично, что стычка между Блэквудами и Бракенами дала весомый толчок к этой самой войне: малочисленное войско из Королевской Гавани после этого направилось в Речные земли для вербовки более крупной армии. И, казалось бы, вот он, шанс — битва началась! Увы, но интересную завязку сгубило скучное и невыразительное дальнейшее повествование, а затем добил совершенно глупый финал эпизода.
Странный сон и дождливый замок
Внимание: дальше пойдут спойлеры!
Пока в столице королевская семья бросает кучку воинов в Речные земли, а Рейнира пытается защитить себя и детей, Дэймон, король-консорт, вновь делает всё, что ему вздумается. Поругавшись с супругой, своенравный Таргариен улетает в Харренхолл — замок, что даёт преимущество в управлении Речными землями. Так выходит, что Дэймон прибывает намного раньше войска из Королевской Гавани, а хозяин замка Саймон Стронг принимает его с распростёртыми объятиями. Увы, Стронг не имеет права собирать лордов и созывать армию для служения Рейнире — это должен сделать престарелый Гровер Талли, который уже вряд ли сможет контролировать хотя бы себя, не то что все Речные земли.
Становится ожидаемо, что Дэймон продолжит преследовать сугубо свои интересы. Он уже в открытую просит Стронга называть его не иначе как королевским титулом Ваша Светлость, несмотря на то что его положение ниже Рейниры. Однако этот интересный эпизод с дождливой и мрачной атмосферой будто бы искусственно, намеренно растянут. Таргариен, кажется, целую вечность идёт по коридорам замка, опасаясь нападения слуг Стронга, пока наконец не пробирается к самому хозяину цитадели. Безусловно, эти сцены не лишние и добавляют атмосферы, однако скоро смотреть за ними становится чрезвычайно скучно. А странный сон Дэймона так и вовсе сбивает с толку, ведь в нём ему сулят смерть в стенах замка.
«Слабоумие и отвага»
Пережив долгие сцены пафосного хождения Дэймона по Харренхоллу, мы подбираемся к финалу, который по законам жанра должен шокировать и приводить к значимым последствиям в будущем. Однако конец третьего эпизода шокирует разве что странными сценарными решениями.
Эти решения были ещё в первой серии, где Дэймон смог в одиночку прокрасться в Королевскую Гавань и заказать убийство молодого принца. С тех пор более мелкие ошибки даже не бросаются в глаза. Тем более что второй эпизод, хоть и привнёс минимум развития сюжета, был относительно неплох. Но вот конец третьей серии заставил немного усомниться в реальности происходящего на экране.
Вслед за супругом в столицу Вестероса решила проникнуть сама Рейнира. И ничего, что война за порогом, а советники наперебой спорят между собой. Всё равно, что даже самые близкие вассалы подозревают названную королеву в убийстве младенца, а Королевская Гавань охраняется множеством стражей и драконами. Рейниру ничто не останавливает в желании поговорить со своей давней подругой Алисентой. Таргариен проникает в город, кишащий охраной, в костюме монахини, и сопровождает её лишь один замаскированный охранник.
Простолюдины не узнают Рейниру либо потому, что большинство из них никогда её не видели, либо потому, что она не в «королевских одеждах» (такое объяснение дали сценаристы через уста одного из персонажей). А вот слепота стражей, которые наверняка должны хотя бы досматривать подозрительных людей на входе в город, поразительна. Да и другие монахини спокойно относятся к тому, что их ряды пополнила совершенно незнакомая им девушка.
И всё это ради того, чтобы Рейнира смогла наконец поговорить с Алисентой по душам и попросить её остановить войну, что развязал её сын, сейчас занимающий трон. Удивительно, но разговор у них происходит, а Алисента понимает, что предыдущий король Визерис (отец Рейниры) на смертном одре говорил вовсе не о своём сыне Эйгоне, а о легенде про Эйгона Завоевателя, правителя прошлого. Увы, но даже эта жестокая правда не сможет остановить конфликт: война уже началась, ведь обе из сторон нанесли друг другу слишком много незаживающих ран.
Что в итоге?
В целом впечатления от третьего эпизода смешанные — и они явно не положительные. Половина хронометража просто навевает скуку, и видно, как отчаянно создатели пытаются оттянуть всё самое интересное на потом. И это решение кажется ещё более странным, если учесть, что во втором сезоне заявлено восемь серий вместо десяти, а сюжет двигается со скоростью каракатицы.
Другая половина серии завязана на бредовом и отчасти самоубийственном плане Рейниры попасть в Королевскую Гавань и поговорить с Алисентой. Похоже, что королеве и правда благоволит удача, раз она смогла с лёгкостью просочиться в тыл врага и никто её не поймал (пока).
Мораль разговора (и серии) такова: если назвать детей в честь королей прошлого и всерьёз воспринять слова умирающего правителя, то можно развязать жестокую войну, которая затронет весь Вестерос, но будет абсолютно бессмысленной с самого начала.
