13 апреля на «Кинопоиске» вышел финальный эпизод сериала «Король и Шут», внезапно ставшего безусловно главной российской кинопремьерой начала года. Чтобы утвердиться в мысли, что картина по-настоящему состоялась, далеко ходить не придется: она вернула «КиШ» в топы чартов (пусть теперь значение имеют не хит-парады «Нашего радио», а «Популярное» в «Яндекс Музыке»), вызвала бурную общественную дискуссию с участием Андрея Князева и даже жены Михаила Горшенёва Ольги о трешовости да насильном перекрашивании всех задействованных в сериале лиц и даже сделала группу эдаким экспортным продуктом — автор этих строк не раз и даже не два скрывал щедро предлагаемые YouTube ролики с реакцией иностранцев на «Мертвого анархиста» с «Куклой колдуна». Удалось ли режиссеру Рустаму Мосафиру завершить историю на соответствующей громкому старту ноте, обсудим в материале — и аккуратно переобуемся после первой статьи, тут уж не обессудьте.
Лейтмотивом моего первого обзора сериала, написанного по итогу просмотра двух серий на пресс-показе, стала критическая оценка роли Князя в работе над сценарием. С одной стороны, иметь доступ «к телу» при экранизации биографии какой бы то ни было группы — это, конечно же, абсолютная роскошь, отказываться от которой ни один здравомыслящий продюсер, пожалуй, не стал бы. С другой, учитывая творческие разногласия двух фронтменов, снимать сериал о группе, привлекая к работе только одну сторону «конфликта», попросту не очень корректно и даже опасно, ведь чревато искажениями событий в угоду крайне заинтересованной стороне.
Перед премьерой, конечно, хотелось верить в лучшее, но первые же серии благополучно подтвердили все опасения. Сериальный Князев оказался ангелом во плоти, которого даже не «брали» наркотики, погубившие Горшенёва, — вместо прихода текстовик группы словил лишь приступ праведного гнева и предсказал товарищу смерть от «передоза». Тогда я резюмировал впечатления так:
На выходе получается своего рода фанфик: «Как Князь “Короля и Шута” от Горшка спасал». И вне зависимости от того, осознанно Князев выбрал такой угол подачи или оказался заложником ностальгических воспоминаний, чести сериалу это не делает.
По завершении просмотра финального эпизода вынужден констатировать: все не так однозначно. Один классик баттловой поэзии читал: «Смена позиций, по сути, признак развития», — и я давно ждал момента, чтобы применить эту строчку в материале для оправдания классической журналистской переобувки. Однако «Король и Шут» вдруг позволил реплике заиграть новыми красками — ведь здесь та самая смена позиций по приближении эпилога произошла не столько у меня, сколько у сценаристов сериала, будто бы те вдруг смогли отобрать у Князя перо очередной незадачливой гусыни и дописать к растянутому на шесть-семь серий фанфику изысканную и выверенную пару страниц.
В финальные полтора часа умещается очень много важных по смыслу сцен, которые, возможно, не переворачивают напрочь, но уж точно изрядно оттеняют всё сказанное авторами ранее. Здесь вам и развенчивание мифа о непогрешимом Князе — после долгих эпизодов самозабвенной борьбы с деструктивным началом Горшка автор текстов «КиШ» вдруг позволяет себе наконец-то покуролесить и проявить себя не посланцем богов, но человеком — ранимым, уязвимым и, представьте, не очень рациональным, по-детски обиженным на старого друга. И констатация очевидного для фанатов, но ранее будто бы игнорируемого сильными группы сей факта, что «Король и Шут» стала результатом больших трудов не одного и не двух людей, а вот сольное творчество фронтменов в нужные точки аудитории попасть не смогло. И, конечно, своеобразная культурная канонизация Горшка, который из разрушительного демона в первых сериях в конце концов раскрылся как трагический персонаж, который сам погубил себя, да, — но при этом все-таки успел состояться как заботливый муж, как любящий отец и как музыкант, который до конца продолжал свой творческий поиск. И в этом плане «Король и Шут», несмотря на всю шумиху на старте, все-таки получился эталонным кинематографическим памятником главному герою — такому прощанию позавидовал бы и Фредди Меркьюри.
Зная об этом, начинаешь вдруг понимать режиссера, вступившего в открытую медийную дискуссию со вдовой Горшка Ольгой по поводу того, в какой же цвет фигуру музыканта окрашивают сценаристы «Короля и Шута». После выхода пятого эпизода женщина раскритиковала создателей, назвав сериал «поверхностным» и порочащим память её покойного мужа. Мосафир ответил Горшенёвой (допустив даже фразу «Мы романтизировали его максимально. Поверьте, мы его даже обелили»), и сам по себе этот факт — даже в отрыве от смыслового содержания выступления — уже удивлял в моменте: да как вообще человек со стороны, познакомившийся с творчеством «КиШ» только в начале работы над сериалом, может себе позволить спорить о фигуре Горшка с женщиной, что любила его и провела с ним восемь лет жизни?
Заключительные эпизоды сериала раскрывают источник решимости режиссера — ведь он-то знал, что в финале зрителей ждет образцово-показательное прощание с музыкантом. Безукоризненный «бантик» для этой истории, который, в общем-то, с лихвой перекрывает все, что случилось раньше, — возможно, за счет эффекта края, но так ли это важно на самом деле?
В своем первом интервью по итогу просмотра, по-видимому, как раз пяти самых мрачных серий Ольга рубит сплеча — и, будем честны, чисто по-человечески ее сложно в чем-то винить:
— Вдруг дальше в сериале образ Михаила преобразится?
— Я сомневаюсь. Но хуже уже не будет.
Хуже действительно не стало — стало лучше, и иронично, что получилось это именно благодаря экранной Ольге в исполнении Дарьи Мельниковой. Горшок влюбляется в девушку с первого взгляда, устраивает с ней романтическую прогулку по ночному Санкт-Петербургу, которая заканчивается худшим образом из возможных, но Ольга сохраняет веру в способность музыканта жить нормальной жизнью, и именно это становится для героя спасательным кругом, что вытаскивает его на сушу — в каком-то смысле даже буквально, ведь с новой женой Горшенёв кодировался и бросал пить.
Отношения героев в сериале вышли неидеальными, но оттого лишь более реалистичными, искренними, даже по-своему трогательными. Хватало и бытовухи, что угнетала свободную душу артиста, и других ссор, ведь жизнь не сказка… в отличие от, собственно, сказки, мир которой Горшок с Князем создали с помощью песен, а режиссер — перенес на экраны. В своем предыдущем материале я посвятил целую главу критике этих фэнтезийных сегментов в сериале, поскольку они не давали зрителю никакой новой информации — не дополняли заложенные основной сюжетной линией смыслы и не пытались рассказать новую, интересную историю. В восьмом эпизоде всё… нет, не меняется, но все равно волшебным образом обретает смысл — причем один из тех, что способны выжать слезинку у каждого.
У команды сериала был легкий и безопасный путь — наснимать незамысловатых духоподъемных баек из воспоминаний Князя, экранизировать пару песен, чтобы удовлетворить всех фанатов группы, устроить легкий конфликт между героями с той лишь целью, чтобы поскорее примирить их под лозунгом «Дружба превыше всего», а в конце запустить нарезку кадров из жизни Горшка под разрывающие все чарты слова: «Быть таким, как все, с детства не умел…» Подозреваю, что этого бы с лихвой хватило, чтобы спровоцировать аудиторию на эмоции — слишком уж хорошо трек ложится на историю лидера группы. Однако Мосафир выбрал другой, витиеватый путь с куда более сложной драматической структурой и яркими провокациями, которые, как мы видим, сработали, причем даже на близких погибшего музыканта.
В конечном счете поклонники группы все еще получили фанфик — не биографию «Короля и Шута», а фантазию по её мотивам, о чем зрителям теперь заботливо сообщает дисклеймер перед каждой серией. Однако фанфик очень выверенный и качественный — с отличной картинкой, звуком и монтажом, но главное — со смелой и яркой историей, которых очень недостает многим байопикам. Мосафир — и его коллеги, конечно, — смог совершенно по-новому накалить драматизм в истории, которая как будто бы уже давненько поистрепалась, и таким образом вызвать реакцию у аудитории столь широкой, что, вероятно, и участники «Короля и Шута» позавидовали бы. Сама по себе смерть Горшка не новость ни для кого, однако режиссеру все равно удалось завернуть интригу, пусть и таким нетривиальным способом: массовый зритель ждал заключительной сцены на цыпочках, даже зная, как погибнет протагонист, поскольку просто отчаянно хотел узнать, каким он уйдет — героем или злодеем?
Необходимо признать, что прием сработал — и первые эпизоды сериала никак не выдавали задумку. Я сам легко попался на крючок сценаристов, поверив, что произведение как-то не очень порядочно ведет себя по отношению к наследию группы, и потому улыбался сквозь готовые выступить слезы, когда закрывал браузер после титров финального эпизода — в такие моменты переобуваться особенно приятно. Жаль только, что Ольге Горшенёвой сменить позицию будет уже не так просто, как автору этих строк.
